Миф о сотворении мира в изложении Апполодора.

Пел он о том, как когда-то и суша, и небо, и море, Раньше друг с другом в одну перемешаны будучи форму, В гибельной распре затем отделились одно от другого И средь эфира свое неизменное заняли место Звезды, а также луна и пути неуклонные солнца.
Пел он, как горы взнеслись, как громко шумящие реки С нимфами вместе возникли, а также и всякие гады.
Пел и о том, как сперва Офион и с ним Евринома Океанида над снежным Олимпом владыками были, Как, побежденный насильем, он отдал почетное место Крону и Рее — она, и как в глубь океана низверглись.
Те ж средь Титанов, блаженных богов, лишь дотоле царили Зевс не возрос, пока, по-младенчески мысля, Жил он в Диктейской пещере, киклопы ж, земли порожденье, Силу его укрепить не успели грозным Перуном, Громом и молнией, коими множится Зевсова слава.[7]

Офион — божественный змей, овладевший океанидой Евриномой; последняя родила от Офиона мировое яйцо, из которого вышли солнце, луна, планеты, звезды, земля, горы, деревья и живые существа. Упоминание о мировом яйце — явный отзвук западносемитских (финикийских) и египетских мифов, оказавших значительное влияние на космогонию и теогонию орфиков.
Кроме того, орфическая традиция выделяла среди божеств Эрота, представляя его всевластной мировой силой: отсюда его прозвища Фанет («явленный»), Фаэтон («сияющий»), Протогон («перворожденный») и др. Гесиод называл Эрота в числе четырех космических начал:

Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный, Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких, И, между вечными всеми богами прекраснейший, — Эрос.
Сладкоистомный — у всех он богов и людей земнородных Душу в груди покоряет и всех рассужденья лишает.