Гипатия, дочь Теона

С детства она была окружена книгами. Папирусные свитки и кодексы из пергамента находились повсюду: и на полках и на рабочем столике отца. А главное, они жили на территории Мусейона, научного центра и высшей школы, которой гордился Египет. Рядом с их комнатами размещалось крупнейшее книгохранилище мира - Александрийская библиотека. Основанная и собранная наследниками Александра Македонского, она во времена Цезаря, когда город подвергся разграблению, потерпела непоправимый ущерб. По свидетельству древних писателей, сгорело семьсот тысяч томов. Но славу библиотеки удалось восстановить. Антоний, чтобы сделать приятное Клеопатре, приказал доставить в Александрию книжные сокровища Пергама. При императоре Аврелиане библиотека снова сильно пострадала. Кровавая междоусобица, сопровождавшаяся пожарами, уничтожила почти весь квартал, где она находилась. Когда снова воцарился мир, ученые Мусейона с остатком книг были переселены на акрополь, в помещения, принадлежавшие Серапеуму. Александрия славилась своими храмами, но Серапеум считался самым знаменитым. Он был столь прекрасен, что даже историк Аммиан Марцеллин, известный своим красноречием, уверял, будто бессилен его описать. Особенно красивы были многочисленные внутренние дворики, окруженные колоннадой, тенистые аллеи, дышащие жизнью статуи, рельефы, фрески. "Все это украшает Серапеум в такой мере, - замечал Аммиан Марцеллин, - что после Капитолия, которым увековечивает себя достославный Рим, ничего более великолепного не знает вселенная". Теон, отец Гипатии, был видным астрономом и знатоком механики. Он гордился, что продолжает дело великих ученых и принадлежит я Мусейону, научному обществу, в стенах которого работали прежне Эвклид, Аполлоний Пергский и Клавдий Птолемей. Гипатия рано стала проявлять интерес к занятиям отца. Она полюбила геометрию и исписывала множество табличек, учась доказывать теоремы. Ей нравилось в звездные ночи наблюдать небо. Брат ее под руководством отца тоже успешно постигал математику, но отставал от Гипатии. Девочка отличалась удивительной сообразительностью и, что было особенно редкостным, обнаруживала незаурядные способности к механике. Она подолгу смотрела, как работают ремесленники. Подражая Теону, мастерила несложные инструменты, нужные для астрономических наблюдений. Мусейон славился не одними математиками. Стоило в любой стране неизвестному врачу показать документы, удостоверяющие, что он учился в Александрии, как к нему тут же проникались доверием. Под кровом Мусейона в свое время наставляли мудрости многие видные ученые. И здесь, как в Афинах и Риме, расцветала философская школа неоплатоников. За книгами древних философов Гипатия провела многие годы. Широта интересов, удивительная работоспособность, острота ума, глубокое понимание Платона и Аристотеля снискали ей уважение профессоров Мусейона. Она была еще очень молода, когда у нее появились первые ученики. Вместо обычной одежды молодой девушки она стала носить темный плащ философа. Молва о ее необыкновенных познаниях распространялась все шире и шире. Александрия, жемчужина Египта, издавна славилась своими учеными. Теперь Гипатия становилась ее новой гордостью. Огромная библиотека, общество утонченных и знающих людей, превосходные аудитории, восторженные ученики - все, казалось, способствовало безмятежным занятиям наукой. Но настоящего покоя не было и под платанами Мусейона. Шли годы, наполненные тревогой и ожиданием несчастий. Римская империя рушилась. Внутренние распри раздирали государство, обескровленное непомерными поборами, бесконечными войнами, произволом правителей. Смятение царило не только в пограничных областях, где хозяйничали орды варваров, смятение царило в умах и душах. Уже семьдесят лет, как при Константине христианство стало господствующей религией, но чуда не произошло. Жизнь по-прежнему была полна несправедливости и угнетения. Все те же напасти губили римский мир, императоры по-прежнему оспаривали друг у друга власть, по-прежнему массы готов, гуннов и скифов опустошали цветущие земли. Люди, верные старым богам, приписывали все беды новой религии, а в христианской церкви громче и громче раздавались голоса тех, кто требовал окончательно сокрушить язычество.Наконец, под руководством епископа Феофила толпа взяла библиотеку штурмом, разграбила сокровища и уничтожила книги. Тщетно Гипатия кричала и рвалась туда, где сражались и гибли друзья. По приказу Теона ее надежно держали крепкие руки рабов. Храм Сераписа был разгромлен. Myсейона больше не существовало. Александрийская библиотека была почти полностьк уничтожена. Это свершилось в 391 году, на шестой год правления епископа Феофила. Ревнители христианской веры еще сбивали ломами последние рельефы с фронтонов, а по аллеям Серапеума ветер гнад клочки драгоценных рукописей, когда Teoн нанял небольшой дом в тихом квартале. На плоской крыше он установил инструменты, необходимые для наблюдения звезд. Вскоре Теон объявил, что открывает частную школу и будет обучать всех желающих механике и астрономии. Школа Теона и Гипатии продолжала работать. Все свободное от занятий время Гипатия сидела над книгами или изучала звездное небо. Она достигла совершенства в трудном искусстве наблюдать звезды. Гипатия не только развивала идеи великого астронома и математика Клавдия Птолемея. Многолетние наблюдения позволили ей внести в его труд ряд поправок. Она составила более точные астрономические таблицы. Дочь превзошла отца в астрономии. Слава Гипатии затмила славу Теона. Гипатия поражала своей разносторонностью. Ее широко прославило преподавание философии и математики. Однако с не меньшим блеском читала она о Гомере или. о греческих трагиках. По общему мнению, Гипатия превзошла всех современных ей философов. Недаром ученики стекались к ней отовсюду. Она примыкала к философской школе неоплатоников, но ее строгий мир чисел и геометрических фигур, мир, подчиненный законам механики, был далек от мечтаний и мистических озарений других философов этой школы. Превосходно знала Гипатия и книги христианских писателей. Один из ее любимых учеников, Синезий, епископ Птолемаиды, не решался выпустить в свет свой богословский труд без одобрения Гипатии. Ей принадлежал обширный комментарий к сочинениям Диофанта по геометрии. Следуя за Аполлонием Пергским. она посвятила специальную работу коническим сечениям. В школе Гипатии занимались выходцы из разных стран. Даже Феофил терпел Гипатию. Ему льстило, что в его городе существует школа, равной которой нет ни в Риме, ни в Константинополе. Ученые-александрийцы не прочь были похвастаться: что, мол, Афины по сравнению с их родным городом? Слава Афин закатилась, ныне они могут гордиться лишь душистым аттическим медом, в Александрии же блистает Гипатия! Весь Египет питается ее посевом, когда в Афинах царит мерзость запустения.Но религиозные фанатики не унимались и однажды...Гипатия возвращалась домой в носилках. На одной из улиц, поблизости от церкви Кесарион, стоящей у моря, дорогу ей вдруг преградили монахи. В мгновение ока по чьему-то сигналу на улицу высыпала толпа нитрийских пустынников и парабалан. Ими распоряжался чтец. Петр. Гипатию подстерегли. Засада. Бесполезно кричать и звать на помощь. Она окружена стеной неумолимых врагов. В руках у них камни, палки, куски черепицы, острые раковины, подобранные на берегу... Ее стащили с носилок, швырнули на землю, поволокли к церкви. Там - в священнейшем для каждого христианина месте! - монахи, сорвав с нее одежды, принялись ее бить. Гипатию били нещадно, били с исступлением, били остервенелые фанатики, били, когда она давно уже была мертвой, Останки ее выволокли из церкви и потащили на площадь, где заранее был разожжен огромный костер. Страшная весть повергла Ореста в смятение. Гипатию убили и бросили в огонь!